фото показано с : ru.tsn.ua

Сегодня прямо у нас на глазах рождается новая африканская стратегическая реальность.

На следующей неделе в Пекине президент КНР Си Цзиньпин откроет седьмой Форум китайско-африканского сотрудничества. На этот саммит, который проводится раз в три года, традиционно собираются высшие должностные лица Китайской Народной Республики и лидеры практически всех африканских стран, за исключением Эсватини (бывший Свазиленд) — последнего государства на континенте, по-прежнему поддерживающего дипломатические отношения с Тайванем. В этом году ожидается, что встречу на высшим уровне удостоят своим присутствием не только многочисленные главы государств, но и председатель Комиссии Африканского союза, генеральный секретарь ООН, а также руководители 27 международных и региональных африканских организаций.

Обещанные торжества призваны подчеркнуть очевидное: с 2000 года, когда состоялся первый саммит ФКАС, в отношениях между Китаем и Африкой многое изменилось. За это время КНР из сравнительно юного и неопытного игрока на африканской арене превратилась в мощнейшего делового партнера для всего континента, с объемом торговли, возросшим за неполных два десятилетия с 10 до 170 млрд долл. Годовой рост импорта и экспорта в 2017 году, например, в сравнении с предыдущим годом, составил 14%, при том, что индекс оптовых цен за тот же период вырос всего на 7% (так толком и не оправившись от последствий всемирного финансового кризиса 2008 года).

Торговые связи всячески подкрепляются разветвленными дипломатическими и военными договоренностями, и о самых крупных из них, несомненно, будет сказано немало слов на грядущем форуме. За пятнадцать лет, минувшие с 2003 года, когда Народно-освободительная армия КНР (НОА) впервые развернула свои соединения в Либерии в рамках миротворческого контингента ООН, Китай вышел на первое место в пятерке постоянных членов Совета Безопасности в деле обеспечения безопасности на африканском континенте.

Помимо участия во всех миссиях "голубых касок", с 2008 года Китай обеспечивает постоянное присутствие своего ВМФ вдоль восточно-африканского побережья в рамках международной программы по борьбе с пиратством в Сомали. В настоящее время там находятся два линкора и одно судно снабжения — и это уже двадцать девятая смена китайских кораблей в регионе. Наличие своего экспедиционного корпуса в регионе дало Пекину повод для строительства своей первой военной базы за пределами границ КНР. В прошлом году она открылась в Джибути, неподалеку от аналогичного военного объекта США, и такое соседство, разумеется, не могло не вызвать определенных трений между двумя сверхдержавами.

Одновременно с более явным внешним проявлением китайского присутствия в Африке, определенные изменения пережила и внутренняя стратегическая мотивация КНР, подпитывающая это присутствие. При бывшем председателе КНР Цзян Цзэмине (1993-2003 гг.), который впервые провел Форум китайско-африканского сотрудничества, Пекин сформулировал и выработал стратегию "выхода за рубеж" — всесторонней поддержки зарубежных вложений для обеспечения стабильного притока природных ресурсов, когда собственные возможности Китая окажутся не в состоянии обеспечивать возросший спрос.

Преемник Цзяна Ху Цзиньтао (2003-2013 гг.) переработал эту стратегию и выдвинул концепцию "мирного подъема" к политическому и экономическому статусу сверхдержавы, для чего требовались, понятное дело, не только природные ресурсы, но, в первую очередь, новые дипломатические и коммерческие возможности. Главной задачей стало налаживание глобального экспорта товаров, в изобилии производимых на китайских заводах и фабриках с использованием импортированного из Африки и других мест сырья и энергоресурсов.

Китай — второй в мире потребитель нефти (после Соединенных Штатов); ежегодно он использует примерно 40% всех добываемых на нашей планете недрагоценных металлов. Инвестиционный портфель Пекина в Африке отражает это достаточно ярко: несмотря на то, что сеть китайских инвестиций опутывает практически весь континент, 75% общей суммы вложений сосредоточены всего в десяти странах, и это Нигерия, Алжир, ЮАР, Эфиопия, Демократическая республика Конго, Чад, Ангола, Нигер, Сьерра-Леоне и Камерун. Причем примерно половина этих денег инвестирована в энергетическую и горнодобывающую промышленность.

С того момента, как Си возглавил компартию Китая в 2012 году, глобально-политическая стратегия КНР стала отражать концепцию "китайской мечты" о том, чтобы страна наконец заняла то место, которое, по мнению многих китайцев, должно ей принадлежать в современном мире. Для Африки это означает, что интересы китайских представителей отныне включают в себя не только доступ к природным богатствам и рынкам, но и то, что можно описать как "новый вид" отношений с местными партнерами. Китай стремится к тому, чтобы на этой арене его начали воспринимать как равного те страны — и речь здесь идет, прежде всего, о  США и европейских державах, — которые традиционно, на протяжении многих десятилетий вели дела с африканским континентом.

Такой подход включает в себя, помимо чисто коммерческих сделок, активную поддержку новых перспективных предприятий в строительстве, коммунальном хозяйстве, социальной сфере и т.п. На сегодняшний день Китай поддерживает и развивает свыше 2500 подобных проектов и усиливает свое присутствие практически во всех 54 странах континента. Заинтересованность Китая Африкой никогда не ослабевала, а лишь усиливалась по мере развития его глобальной внешнеполитической стратегии. Можно говорить, что на сегодняшний день африканский континент является одним из ключевых элементов этой стратегии.

Для стран Африки это дает массу новых возможностей и перспектив. Взять, для примера, хотя бы Кению, президент которой Ухуру Кениата встречается в Белом доме с президентом США Дональдом Трампом. Из Вашингтона он направляется домой, в Найроби, чтобы приветствовать там британского премьер-министра Терезу Мэй, а сразу после этого летит в Пекин на саммит ФКАС. Такое повышенное внимание идет на пользу странам Африки, когда их возглавляют прогрессивные и дальновидные лидеры, способные активно продвигать свои государственные интересы.

Однако нельзя забывать и о тех существенных рисках, которых эти страны подвергают свою экономику, в первую очередь, ввиду их стремительно растущей задолженности перед Китаем. По данным исследования, проведенного Университетом Джона Хопкинса, за период с 2000 по 2014 год Пекин предоставил африканским правительствам и государственным компаниям займов на общую сумму 86 млрд долл. — и это еще до последнего саммита ФКАС, прошедшего три года назад в Йоханнесбурге, где председатель Си пообещал выделить новых импортно-экспортных кредитов еще 55 млрд долл. (помимо грантов и беспроцентных ссуд на сумму 5 млрд долл.).

На сегодняшний день, по данным последнего отчета Брукингского института "Африка: прогнозы", Китай является крупнейшим кредитором континента, ему принадлежит около 14% суммарной задолженности африканских стран. Один из высокопоставленных представителей американской администрации в начале этого года с осуждением высказывался о том, что "многие страны на юге Африки, а также некоторые государства на востоке и западе континента имеют непомерную внешнюю задолженность, составляющую от 50 до — в одном случае — 200% ВВП. Причем от 80 до 50% [долга] — это, скорее всего, китайские займы".

Все это означает, что Китай распространил сеть своего влияния по всей Африке достаточно широко, чтобы это вызывало заметное беспокойство в США среди тех, кто определяет и проводит в жизнь внешнеполитический государственный курс. В последней Стратегии национальной безопасности, опубликованной в конце прошлого года, впервые за все время эта тема обозначена как повод для глобальной озабоченности: "Китай расширяет экономическое и военное присутствие в Африке. За два прошедших десятилетия из мелкого инвестора он превратился в крупнейшего торгово-экономического партнера континента. Китай подрывает долгосрочные перспективы развития ряда африканских стран, содействуя коррупционным практикам, перевесу в развитии добывающей промышленности в ущерб прочим секторам, навязывая непрозрачные долги и обязательства".

Далее в документе говорится о том, что Соединенные Штаты должны продвигать себя на континенте в качестве экономического партнера: "Мы будем предлагать американские товары и услуги, потому что это выгодно для нас, и потому что это станет альтернативой чрезмерному китайскому экономическому присутствию в регионе".

Хотелось бы верить, что эта политика не станет поводом для нового витка соперничества с нулевой суммой на континенте, поскольку агрессивный подход может вызвать недовольство как у большинства африканских правительств, так и у простых людей, что в итоге принесет США больше вреда, чем пользы. Однако еще менее конструктивным было бы закрывать глаза на новую африканскую стратегическую реальность, которая рождается сегодня, прямо у нас на глазах.

Читайте текст оригинала на the Atlantic Council

Присоединяйтесь также к группе ТСН.Блоги на facebook и следите за обновлениями раздела! 

Подробнее читайте на ru.tsn.ua ...