фото показано с : 24tv.ua

В День памяти жертв Голодомора в Украине состоится телевизионная премьера фильма "Запрещенный". Журналисты 24 канала решили поближе познакомить украинцев с исполнителем главной роли Дмитрием Ярошенко.

Об актерской карьере и трансформации на сцене театра, съемках в фильме американки Рокси Топорович и перевоплощении в Василия Стуса – Дмитрий Ярошенко откровенно рассказал о своей работе и развитии кинематографа. Не обошел 24 канал и резонансную тему судебных исков Виктора Медведчука, которые касались не только фильма "Запрещенный", но и книги Вахтанга Кипиани "Дело Василия Стуса".

Добрый день, Дмитрий! Вы хорошо известны украинцам благодаря спектаклям театра "Дах" и фильмам. Поэтому интересно: Дмитрий Ярошенко на сцене театра и в жизни – это два разных человека?

Конечно, физическое тело остается прежним. А то, что уже надо там играть по сюжету, по линии, которая предоставлена драматургически, то оно отличается от Дмитрия Ярошенко в реальной жизни.

Вы говорили: "Театр для меня значит больше, наверное, чем жизнь. Интереснее жизни". Что именно вы имели в виду? Что в жизни Вы точно не можете себе позволить в отличие от сцены?

Ой, это я уже говорил очень давно, еще в юном возрасте. И в то время я это чувствовал. На самом деле сейчас тоже чувствую то же самое, но не только на сцене театра, а на сцене искусства. А его видов очень много.

Получается, что на сцене театра в то время можно было какие-то вещи прожить и отыграть, которые в жизни невозможно было сделать. Или позволить себе быть смешным, или неуверенным, или наоборот слишком уверенным – то, что не позволяет жизненный этикет или культура.

Но все равно эти вещи есть у каждого человека, эти энергии мы можем наблюдать внутри. Поэтому сцена дает такую возможность со стороны на себя самого посмотреть и отыграть то, что невозможно порой в жизни.

Порой подготовка к роли длится недели, а то и месяцы. Как вы готовитесь к перевоплощениям в новых персонажей? У вас есть какие-то особые актерские ритуалы?

На самом деле подготовка к ролям идет всю жизнь. А для какой-то конкретной – смотря от объема и нотной, драматургической партитуры. В театре это может быть минимум месяц, а дальше все зависит от возможностей и обстоятельств. Может длиться и полгода. Порой спектакль уже идет, а роль доделывается.

В кино все также зависит от обстоятельств. Но время нужно, это точно. Я просто смотрю фильмы, читаю, стараюсь наблюдать черты образа глубже и пробовать повторять.

Какая роль в кино или театре была для Вас особенно близкой?

Многие из них. Какие-то более глубокие, если в кино – это роль Василия Стуса или "Инглиша" из фильма "Джулия Блу". Там темы пересекались сильно с жизнью и резонировали с реальностью, с болью, которая есть внутри.

Вообще все роли – это часть твоей души, сердца, конечно, это истории мира, поэтому они все близкие и родные.

Дмитрий Ярошенко об актерской карьере и ролях в кино / Фото Татьяна Лагановская

Сейчас у Вас несколько киноработ. Среди них – "Джулия Блу", которая снята американкой украинского происхождения Рокси Топорович. Отличается ли ее манера или требования к съемкам от отечественных режиссеров?

С Рокси мне очень запомнилось, что с первого знакомства и чтения сценария, – это большой профессиональный уровень и одновременно свобода. Профессиональный, потому что она училась в киношколе в Нью-Йорке и является членом жюри кинофестиваля Sundance, который достаточно знаменит и имеет отбор фильмов из Украины и других стран Восточной Европы. Она формирует именно эту категорию. Поэтому Рокси много насмотрелась лент, у нее хороший опыт.

А на площадке на протяжении всего фильма – это профессиональный детальный подход, хотя это был ее дебют, первый полнометражный фильм, еще и в другой стране.

С другой стороны – это свобода. Иногда, когда на площадке было много народа, шумно, она просила всех отойти и остаться только тех, кто должен быть там практически – актеры, оператор, звукооператор, костюмер.

Это важно в таком интимном подходе к созданию сцены, к воссозданию сцены. И в этом есть разница. Порой, бывает, проходишь мимо съемки, там снимается машина, а стоит огромное количество людей.

Во время просмотра фильма кажется, что Рокси Топорович учла много мелких деталей, на которые хочется обращать внимание.

Знаете, там было еще больше материала, который мы отсняли и он частично не вошел. Осталось много интересных моментов.

Режиссер Рокси Топорович на съемках "Джулии Блу" / Фото Facebook / @yaroshenkodi

Есть ли какая-то сцена, которая не вошла в фильм, но вам ее недоставало в окончательной версии "Джулии Блу"?

Там было больше сцен, связанных с войной или дружбой, или с отношениями. Были довольно теплые эпизоды между солдатами, и эта история Юлии и "Инглиша". Но для хронометража нужно, чтобы все было четко и сочеталось с общим целым.

В ленте вы сыграли снайпера, который переживает посттравматический синдром. Были ли у вас какие-либо страхи или предостережения относительно изображения вашего героя?

Да, как раз было лето 2015 года, второй год войны. Мы все тогда были в Киеве, День Независимости, парад. Когда мы готовились к съемкам, я консультировался с солдатами, которые только оттуда вернулись, тоже двумя снайперами, американским и шведским.

Они мне рассказывали о посттравматическом синдроме, о деталях поведения, о психологии. Также смотрел фильмы, американские и наши, связанные с этой темой. Конечно, после нескольких месяцев такой работы я был очень рад отдохнуть.

Было несколько очень реалистичных снов, когда снился Донбасс. Но это нормально, и для мужчин-воинов это нормально, они знают, как из этого выходить.

Война – это страшно, и ее принять довольно трудно. И война – это не то, с чем человек может жить постоянно. Это скорее что-то за рамками вообще жизни.

Война – это крайняя мера, когда нельзя жить мирно, спокойно и нельзя договориться. Но с другой стороны, слава Богу, что она не расходится дальше.

Сейчас важно поддерживать ветеранов, воинов, и вообще население искусством, арттерапией, фильмами, музыкой. Это очень важно для психического здоровья и будущего, особенно, молодежи.

Постер к фильму "Джулия Блу" / Фото Пресс-служба фильма

В ленте "Запрещенный" вы сыграли легенду украинской литературы Василия Стуса. Какие у Вас впечатления остались от этой роли?

Это очень тема широкая и глубокая. У меня впечатление было такого тотального подхода, когда это резонирует со всеми твоими уровнями жизни, со всеми твоими человеческими проявлениями, вот с каждой клеточкой.

А потом, когда все отсняли, конечно, можно было лучше сделать. Но есть ощущение, что правда состоялась и хорошо, что фильм есть, что его не запретили полностью, и что его имеют возможность смотреть. Это очень важно.

Нам стоит помнить о Василии Стусе, о его поступках, о его судьбе, читать его произведения.

"Запрещенный": смотрите трейлер к фильму

Еще перед выходом фильма вспыхнул резонансный скандал с Виктором Медведчуком. Теперь суд запретил распространять книгу Вахтанга Кипиани. Считаете ли вы попыткой стереть фрагменты истории, как часто было в ХХ веке?

Вообще о Медведчуке и об этом всем нет комментариев. Уже очень много сказано и написано, есть много видео, поэтому тут говорить еще что-то – лишнее.

Мне кажется, в независимой Украине о запрете книг или цензурировании фильмов вообще не должно быть речи. Потому что создается впечатление, что история повторяется и украинцам снова пытаются исказить факты прошлого.

Тут с одной стороны говорят, что история повторяется, но с другой стороны – людям и вообще миру каждую секунду дается шанс, чтобы что-то изменить. Это как отпечатки пальцев человека, история не может повториться точно так же. Но в восточной философии есть такой термин, который называется "сансара", или "хождение по кругу", есть еще "движение по спирали", "вверх или вниз". И тут, конечно, есть эта цикличность, ее можно наблюдать. Конечно, эти события резонируют, потому что они уходят глубоко не только на 100 лет назад, а в тысячелетнюю историю.

Если говорить о ХХ веке, произошло столько репрессий, голода и гражданской войны и последствия после Второй мировой войны, когда тем солдатам, которые возвращались, тоже не давали жизни или сажали в тюрьму или отправляли куда-то подальше.

Дети и последующие поколения, которые живут и рождаются на этой территории, либо на территориях бывшего Советского Союза, они имеют право протестовать, они имеют право вспоминать и выбирать для себя лучшую жизнь.

Но, конечно, если есть какой-то сегмент людей населения, или территорий, которые не хотят жить иначе, то это их выбор. И они тоже имеют право на этот выбор. Но тогда нужно найти взаимопонимание и дать им спокойно жить так, как они хотят жить. Тогда есть шанс, что история точно не повторится, как она была когда-то.

В День памяти жертв Голодомора на телевидении покажут фильм "Запрещенный". На что зрителям, которые его еще не смотрели, обратить внимание?

Во-первых, главное обращать внимание на свое сердце и как оно отзывается. Хотелось бы, чтобы зрители, если смогут, досмотрели до конца. Это хотелось бы.

Конечно, может быть актерская игра, та или иная. Но суть самой истории – она не выдумана, это история одной жизни, и она нас всех касается.

Хочется, чтобы они обратили внимание потом на книги Василия Стуса и его биографию, на издание Вахтанга Кипиани.

Такие фильмы очень нужны, особенно молодежи, потому что на уроках литературы школьники часто не задумываются, что речь идет о реальном человеке и его жизни.

Да, и это было довольно недавно.

Это очень резонирует с прошлым, например, в моей семье тоже были репрессированные, часть рода забрала война или голод. Это у меня очень сильно болит.

Дмитрий Ярошенко – звезда фильма "Запрещенный" / Фото Татьяна Лагановская

Сейчас вы работаете над каким-то фильмом?

Карантин, конечно, внес свои коррективы. Но творческая работа продолжается и над фильмами тоже. Какая-то информация секретная, и я пока не хотел бы об этом открыто говорить, поэтому лучше дождусь, когда он уже проявится, станет более постижимым.

Украинское кино очень стремительно развивается, и с 2014 года появилось много лент, которые без колебаний можно назвать качественными. Какие бы вы посоветовали для просмотра?

Таких фильмов достаточно много. Конечно, кинематограф начал развиваться, потому что этот вид искусства стремительно среагировал на войну и все события в Украине. С другой стороны, был Филипп Ильенко, который отвечал за это, был главой Госкино. Он настоящий профессионал, из семьи кинематографистов, поэтому сделал очень много полезных вещей. Как будет дальше – будет видно. Но это очень хорошо, что развитие происходит.

Посоветовал бы "Мои мысли тихие", "Гуцулку Ксеню". Очень много коротких метров. И они действительно интересные. Их выставляют в интернет, в ютуб, частично показывают на фестивалях.

С начала карантина Госкино, студия Довженко, Украинский культурный фонд добавили в онлайн-доступ короткие истории. Они, во-первых, от юных режиссеров, студентов, это дипломные истории и конкурсные. Именно они очень круто и остро реагируют на современность и современные проблемы.

.

Подробнее читайте на 24tv.ua ...