2018-8-31 06:15 |
"Для ослабления советской власти изготовлял, хранил и распространял враждебную литературу. Она порочит государственный и общественный строй", указано в постановлении на арест поэта 42-летнего Василия Стуса от 13 мая 1980-го.
Через два дня литератора задержали в его киевской квартире.
Обвиняли в написании писем правозащитникам Андрею Сахарову, Петру Григоренко и Левку Лукьяненко. Антисоветскими называли стихотворения "Безпашпортний закріпачений", "Існує тільки дві форми" и "Колеса глухо стукотять".
"Видно, это за то, что присоединился к Хельсинскому союзу (Украинская общественная группа содействия выполнению Хельсинских соглашений правозащитная организация, члены которой следили за выполнением законов. ГПУ). Я просила:"Может, ты бы не вступал". Но напрасно, вспоминала жена поэта Валентина Попелюх. Мы как раз переехали. Он не успел еще перебрать и разложить книжки. К нам пришли с обыском. Мы жили в ожидании этого. Василий даже не реагировал. Через три часа закончили все переворачивать и забрали его".
Василий Стус лишь недавно вернулся из ссылки. Семь лет находился в лагерях в Мордовии и на принудительных работах на золотых рудниках в Магаданской области. Чтобы содержать семью, пошел работать в литейный цех на заводе имени Парижской коммуны, а затем намазчиком затяжной кромки на конвейере на фабрике обуви "Спорт".
"Он самая невинная жертва. Против него вообще никаких материалов не было, рассказывал в 1991-м диссидент Иван Дзюба. Кроме стихотворений, в сущности, ничего. Ему светило до трех лет. Но во время допросов учли его нрав и начали накручивать. Потому что он отвечал остро и запальчиво".
Василий Стус написал заявление, в котором просил предоставить возможность знакомиться с делом с помощью "международного адвоката", привлеченного "ПЕН-клубом".
"Институт политической адвокатуры в СССР практически отсутствует, объяснял. На судах официальные адвокаты СССР выполняют функцию второго прокурора. А второй прокурор мне не нужен".
24 сентября 1980 года за его дело берется тогда 26-летний адвокат Виктор Медведчук.
"Когда Стус встретился с назначенным ему адвокатом, сразу почувствовал, что Медведчук человек комсомольского агрессивного типа, вспоминал диссидент Евгений Сверстюк. Он его не защищает, не хочет его понимать. Не интересуется его делом. Василий Стус отказался от этого адвоката".
Через пять дней в Киевском городском суде началось рассмотрение дела. Процесс проходил в закрытом режиме. Запускали лишь свидетелей.
"Я требую, чтобы на судебное заседание имели доступ представители зарубежной и советской прессы. Также те лица, которые хотят присутствовать на судебном заседании", заявил Стус.
Адвокат Медведчук не поддержал это ходатайство. Судья его отклонил.
"Я отказываюсь от адвоката Медведчука и вообще от любого советского адвоката. Я требую представителя из международной правовой организации", сказал поэт. Прокурор отказал.
Заслушав обвинение, Василий Стус сообщил: "В чем именно обвиняют, мне понятно. Но виновным я себя не признаю". После этого отказался давать показания.
"Я пришел к выводу, что Стус откровенный враг советской власти, заявил на заседании Николай Сирык, который быдто бы встречался с поэтом в штрафном изоляторе в Мордовии. Говорил, что украинцы хотят выйти из "оккупации" России. Предлагал вести против советской власти террористические акты".
Стус называет Сирыка провокатором, потому что впервые его видит. Медведчук не задает ни одного вопроса
"Тогда в последний раз я увидела Василия. Он был ужасно бледный, болезненный такой. Сплошной обнаженный нерв, вспоминала суд литературовед Михайлина Коцюбинская. Я должна была стоять к нему спиной, но непрерывно оборачивалась, чтобы его видеть. Мне делали замечания. Но я продолжала вертеться вокруг своей оси. Сказала, что я благодарна судьбе, что свела меня с этим человеком. Его нужно не судить, а поддерживать и прислушиваться к нему. Это было необычно для суда, и меня слушали минут двадцать. Что-то записывали. В зале какие-то абсолютно случайные люди были. Потом Василий спросил меня, знаю ли я начальника следственного изолятора, который его ударил. И показал на этого мужчину. Таким образом давал мне информацию. Я хотела остаться, имела такое право как свидетель. Но тот человек без объяснений вытолкал меня из зала".
Вызванная на суд правозащитница Светлана Кириченко отказалась давать свидетельства: "Я не буду отвечать ни на какие вопросы в этом суде, который Стус не признает действительным. Я буду давать свидетельства только в том суде, где Василий Стус будет обвинять, а не сидеть на скамье подсудимых".
За это суд объявил постановление, которым возбудил уголовное дело относительно Кириченко. Она получила три месяца исправительных работ и постоянное преследование.
Василия Стуса прокурор называет "особо опасным рецидивистом" и просит для него 10 лет лишения свободы и пять лет ссылки. Адвокат не возражает. 2 октября 1980-го судья объявляет о применении предложенного прокурором наказания. Подсудимый его не обжалует, потому что не верит в справедливость системы.
"После приговора Василий продекламировал "И вы не смоете всей вашей черной кровью поэта праведную кровь" Лермонотова, вспоминает Валентина Попелюх. Ее впустили лишь на зачитывание приговора. Он поднялся, а ему давай рот закрывать. Прямо физически. Руки один ему скручивает, а второй рот закрывает. И так вытянули".
После смерти Василия Стуса начальник лагеря застрелился
"Как раз Дмитрия забрали в армию, вспоминает о конце августа 1985 года Валентина Попелюх, жена Василия Стуса. Были проблемы, сделали операцию. Поехала к нему. А перед этим все вываливалось из рук. Я едва пожар на работе не наделала. Потом узнала, что Василия как раз тогда посадили в карцер. Возле сына сижу и что-то так пусто. Планировала побыть еще, но потянуло домой. Пятого сентября утром приезжаю. У дверей вижу бумажечку. Кто-то из соседей не хотел мне говорить, а написал, чтобы пошла на почту. Там телеграмма о смерти Василия 4 сентября. Была в ужасе. Мир закрутился. Что же мне делать? Отписала: "Выезжаю. Не хороните". Начала бегать, что-то заказывать. Договорилась про цинковый гроб. Утром сдала гроб на аэровокзал и вылетела первым рейсом на Москву".
С женой поэта были его сестра Мария, сын Дмитрий и журналистка Маргарита Довгань. В лагерь в селе Кучино Чусовского района Пермской области прибыли 7 сентября.
А где же я буду хранить его? У нас холодильников нет, говорит им замполит лагеря.
Как же так. Я телеграмму давала. Здесь же есть больницы, не верит Валентина Попелюх, что мужа уже похоронили.
У них мест нет. Все вещи и документы получите в Киеве, отвечает служащий. Распоряжается дать машину, чтобы отвезти родных на кладбище. Им показывают могилу.
"Когда утром проходил возле его карцера, постоянно кашляну или скажу: "Доброе утро, Василий". Он ответит. Иногда не давали этого сделать. Тогда я заходил в камеру и слышал, как он ходит греется, вспоминал политзаключенный Левко Лукьяненко. Четвертого сентября ведут меня на работу. Вижу, возле камеры Стуса много охраны и кэгэбистов собралось. На своем месте прислушиваюсь не слышно шагов. Я раз кашляну, еще несколько раз. Мент подходит и говорит: "Перестаньте". Пошел на обед, а там стукач Сухов сидит и говорит, что Стус снял голодовку. Но я не верил. Спрашивал надзирателей говорят, отправили в больницу. Двенадцатого сентября я получил телеграмму, что его уже нет. Еще через несколько дней пришел один со свидания с женой и говорит, что похоронили начальника лагеря Журавкова. Потом узнал, что после смерти Стуса впервые в истории никого не наградили. Прилетел генерал из Москвы и дал трепку Журавкову. Тогда он сам или кто-то ему помог застрелиться".
.Подробнее читайте на gazeta.ua ...
