фото показано с : ru.tsn.ua

Еврокомиссия рекомендовала предоставить Украине статус кандидата на вступление в ЕС. Решение историческое. Заявку на вступление в Евросоюз Владимир Зеленский подписывал 28 февраля, на четвертый день после начала полномасштабной войны, когда российские войска стояли под Киевом.

И в Украине, и в ЕС понимали, что вот он тот самый момент. Окно возможностей открылось, и им нужно воспользоваться. Но иллюзий у нас не было. Даже во время широкомасштабной войны поблажек Украине не будет. Три месяца прошли в упорных баталиях и убеждениях отдельных стран-членов, что статус кандидата не предоставляется Украине авансом только потому, что она жертва агрессии, которую сейчас нужно пожалеть.

Да и решение Еврокомиссии не окончательное. Официально статус кандидата мы получим только после единогласного решения лидеров ЕС, которое должно быть принято на саммите 23-24 июня. И остаются еще две страны, которые могут его заблокировать. Но и их мы практически переубедили.

Правда, как это всегда бывает по отношению к Украине, свое решение ЕС принимает с предварительными условиями. В нашем случае их семь, и все они, так или иначе касаются антикоррупционных реформ (назначение руководителей САП и НАБУ) и верховенства права. Мониторинг их прогресса – декабрь 2022 года. Но если война не закончится, дедлайн могут продолжить. А вот если Украина не выполнит взятые на себя обязательства, ЕС оставляет за собой право вообще отозвать статус кандидата. Такого Брюссель точно никогда не принимал.

О тонкостях предоставления Украине статуса кандидата, "плане Маршалла", скептичности Шольца и Макрона, а также чего нам ждать от саммита НАТО в Мадриде ТСН.ua расспросил у вице-премьера по вопросам европейской и евроатлантической интеграции Ольги Стефанишиной.

- Начнем, конечно же, с исторического решения Еврокомиссии, которая поддержала предоставление Украине статуса кандидата в члены ЕС. Просто украинцы сразу же спрашивают: а когда членство?

- Это знаете, как вопрос, когда пары встречаются: когда вы женитесь? Когда поженились, спрашивают: а когда дети? С одной стороны, этот процесс достаточно динамичен, с другой – он должен быть умеренным. Временные рамки не имеют такого большого значения в силу нескольких причин.

Первое – мы четко обозначили свою позицию ЕС, что мы не позволим затягивать или умалчивать этот процесс.

Вторая – мы не будем спешить и требовать каких-то ускоренных переговоров, ведь они должны быть в интересах Украины.

Третье – нам обычно нужно время, чтобы самим адаптироваться и понять, как эти переговоры могут происходить в условиях войны, какие обязательства мы можем выполнять, а какие оставляем на послевоенное время.

И, конечно, когда мы знаем, что уже есть рекомендация Еврокомиссии, у нас есть обоснованные надежды, что такое решение будет как минимум подтверждено 24 июня лидерами. И собственно это понимание дает нам целый ряд юридических механизмов, как двигаться дальше. Поэтому временные рамки не столь важны сейчас. Мы присоединимся к ЕС так быстро, как это будет возможно, и будет отвечать нашим интересам, прежде всего экономическим.

– Раньше вы говорили, что это решение должно быть закреплено юридически. Что это значит? Что ЕС должен не просто на словах пообещать Украине, а завизировать это подписями, чтобы потом не забрать свои слова обратно?

- Да конечно. Украина, пожалуй, одна из таких мощных стран, которые двигаются в направлении членства в ЕС, среди стран Восточного партнерства. Почему? Ибо все остальные форматы, кроме формального процесса, связанного с членством, мы уже проходили. Не только в рамках ЕС, но и с точки зрения обещаний в декларациях, в частности, в декларации Бухарестского саммита 2008 года, Будапештского меморандума, который в момент, когда наступили обстоятельства, предусмотренные этим меморандумом, как оказалось, был необязательным ни для кого документом. Так же и с ЕС у нас уже есть и формат ежегодных саммитов Украина-ЕС, и декларации, и все возможные инструменты, которые можно было использовать. И конечно мы понимали, что любой формат политической декларации или заявлений о создании каких-то надстроек не будет носить юридический характер. Это будет означать, что мы будем зависеть от выборов в странах-членах, от смены руководства ЕС, смены динамики войны. То есть мы будем давать огромный люфт для разнообразной риторики. Поэтому мы исходили из того, что в отношении Украины может быть принято только одно решение — да или нет относительно получения Украиной статуса кандидата. В настоящее время это единственный юридически существующий инструмент ответа на заявку страны по членству. Остальных нет. Поэтому собственно все эти месяцы и шла речь о том, будет ли это ответ "да" или "нет".

- Решение Еврокомиссии не окончательно. Финальное "да" мы ожидаем на саммите ЕС 23-24 июня. Давайте объясним людям, что будет на саммите?

– Формально это будет встреча 27 лидеров ЕС, которые рассмотрят заявку Украины на членство, заключение Еврокомиссии и единогласно должны проголосовать за одно решение. Это может быть предоставление Украине статуса кандидата. Или другое решение – лучше или, возможно, хуже. Но для нас важно, что это решение будет результатом трехмесячной работы со странами-членами, объяснения и представления Украины, мобилизации политического консенсуса, который привел к очень историческим изменениям. Впервые мы услышали, что такие страны как Италия, которые были скептическими, начали не просто поддерживать наше движение в ЕС, а стали активными адвокатами этого процесса.

Также Ирландия, не граничащая с Украиной и не имеющая общей истории, вообще видит в этом историческую миссию для своей страны по продвижению этого решения (по данным опроса Eurobarometer 79% граждан Ирландии поддерживают вступление Украины в ЕС – ред.). Кроме того, мы увидели беспрецедентные шаги лидеров Восточной Европы, которые просто начали ездить, встречаться и убеждать лидеров скептических стран, помогая нам в нашей работе. И, безусловно, был недавний визит лидеров Франции, Германии, Италии и Румынии в Украину. Было единодушное заявление лидеров Франции, Германии и Италии о поддержке членства Украины в ЕС. Прозвучало заявление премьера Нидерландов, окончательно развеявшее все сомнения. Поэтому энергия, которую мы заложили в подготовку этого саммита, действительно носит исторический характер, и все лидеры сейчас с большой уверенностью, не оказывая Украине услугу, а понимая, что они шагают на встречу более сильной Европе, я уверена, примут это решение.

– То есть, неприятных сюрпризов на саммите не будет?

– Мы максимально способствовали тому, чтобы решение принималось исключительно лидерами. То есть, чтобы оно не оставалось на уровне бюрократии, дипломатов, политиков, просто подкладывающих проект решения, а лидеры за него голосуют, перекладывая ответственность на бюрократов. Это решение будет приниматься лично каждым из 27 лидеров ЕС. Поэтому, конечно, могут быть любые сюрпризы. Но мы кардинально переломили нарратив. Украина не просит об услуге. Это ваше решение: принимаете ли вы Украину как инвестицию в более сильную Европу, или оставляете Украину с ответом "нет". И сегодня ни один из лидеров я уверена так не ответит. Но сюрпризы могут быть. Мы к ним готовы.

- Из заявлений тех стран, которые были скептичны, мы уже понимаем, что они изменили свое мнение и нажмут на саммите виртуальную кнопку "да". То есть у нас будет статус кандидата, верно?

- Из четырех стран, представляющих потенциальную угрозу процессу, у нас осталось две, которые на данном этапе не являются активными скептиками. Но на этой неделе до саммита мы также надеемся услышать их публичные заявления.

– В этом списке Нидерланды, Швеция, Дания, Германия и Франция. Знаете, по поводу последних двух иллюзий уже нет. А почему Нидерланды, Швеция и Дания?

- Поскольку стран в ЕС много, а все решения принимаются консенсусом, есть такая традиция в ЕС в отношении стран, на которые ориентируются. И вот именно в этом контексте Дания, Швеция и Португалия стали теми странами, которые подхватили нарратив Нидерландов относительно определенных условий (предохранителей – ред.). И для меня было определенно удивление такое проактивное противостояние положительному решению со стороны Дании. Многие годы я работала с этой страной, которая была основным донором успешных антикоррупционных проектов. Кроме того, премьер Дании была в Киеве, и ее риторика была совершенно противоположной тому, что мы видели в последнее время. То есть были страны, которые ориентировались на позицию Нидерландов. Сегодня заявление Нидерландов является четким и недвусмысленным. Более того, большинство оговорок, которые эти страны выражали, уже учтены в заключении Еврокомиссии. Поэтому любые другие нарративы, которые могут появиться, будут говорить только о политической нежелании принимать это решение.

- Эти оговорки касаются исключительно антикоррупции и верховенства права?

– И еще прав человека и прозрачности. Как я уже неоднократно говорила, после получения статуса кандидата мы будем концентрироваться на возобновлении и привлечении финансирования. Поэтому в этих рекомендациях есть блок, касающийся прозрачности планирования и использования европейских ресурсов. Мы эту работу приступим. Но это дополнительный блок, которого не было до этого.

– Это правда, что Шольц изменил свою позицию после визита в Киев?

– Да.

– А что ему там такого сказали или показали?

– Поверьте, мы за два месяца активной работы уже можем сказать все, что нужно. У нас не было вариантов, чтобы мы восприняли негативный ответ на Украину. И мы никогда на это не соглашались. Но наиболее важны были две вещи.

Первая – это объяснять Украину, показывать, что мы уже давно не та страна, которую унаследовали в 2013 году.

Вторая – это аргументировать, что важно не безобразить Западные Балканы, а дать ответ Украине.

И никто сегодня не готов сказать Украине "нет". Но больше всего я честно говорю радуюсь за канцлера Щельца. Мне кажется, что приняв это решение, он укрепил свои позиции. Я уверена, что это решение восстановит баланс коалиции в Германии. И думаю, что это позволит ему спать спокойно, зная, что он уже снял это бремя негатива со своих плеч. И ничего, кстати, не произошло.

- Макрон вообще предлагал создать какое-то новое "объединение демократических государств", потому что, по его словам, реальное вступление Украины в ЕС будет длиться годы. Что это вообще такое? Подмена понятий?

– В течение мая-июня я два раза была в Париже, встречалась с его командой, министрами, которые собственно понимают, о чем шла речь. Мы подробно все обсудили и вышли с публичным заявлением, что эта инициатива не поднимает и не создает параллельный процесс, связанный с нашим движением к членству. Эта инициатива не будет без поддержки Украины. Но больше она рассчитана на то, чтобы такие страны, как Западные Балканы, Великобритания и любые другие, имеющие общий интерес в отношениях с ЕС, принимали решение по Европе совместно. Это действительно инициатива, которая еще развивается. Есть несколько концептуальных документов. Лидеры других стран дают свои предложения. Но это очень хорошая инициатива.

ЕС сегодня занимает обширную территорию Европы. Это рынок, где есть 500 млн. потребителей. И ЕС уже не может быть просто закрытым клубом, который генерирует какие-то правила и условия. Потому что это уже получается дискриминация, как в случае с Украиной: исполняй или нет. Сегодня у нас 70% законодательства отвечает европейским стандартам. И дальше мы должны либо потреблять политики, которые ЕС генерирует, либо отходить от евроинтеграции. Это нечестный и несправедливый выбор. Поэтому мы поддерживаем эту инициативу Франции, будем над ней работать, и в рамках этого политического объединения будем формулировать решения, отвечающие общим интересам, в первую очередь по экономике и рынку, а также по реформе самого ЕС.

– Но это не замена членству?

– Нет. И это официальная позиция Франции. Она публично подтверждена и Макроном, и министром по делам Европы в МИДе Франции Клеманом Боном. Это я могу подтвердить на 100%.

– Давайте вернемся к 28 февраля. Президент Зеленский подписывает заявку Украины на членство в ЕС на четвертый день полномасштабной войны. И тут сразу за нами то же самое делают Молдова и Грузия. Выглядит это так: заскочим в поезд назначением "членство в ЕС" за счет Украины.

- Это называется realpolitik – политика и ничего личного. Эти страны также подписывали Соглашения об ассоциации и воспользовались исторической возможностью, подав свои заявки на членство. Они также сейчас прошли оценку Еврокомиссии. Для нас важно, чтобы ЕС в первую очередь применял индивидуальный подход. Ведь мы видели многие страны, которые не были готовы вступать в ЕС, после чего десятилетия шли на адаптацию внутри ЕС с точки зрения проблем экономики. Сегодня, когда мы видим проблемы с верховенством права и соответствия ценностям внутри ЕС в отношениях с Польшей и Венгрией, для нас очень важно, чтобы решение о членстве каждой страны принималось индивидуально.

Сегодня такой быстрый путь к этому решению в июне Украина могла пройти через несколько вещей, не требующих подтверждения.

Первое – это 91% поддержки гражданами Украины евроинтеграции (по данным соцслужбы "Рейтинг" в апреле – ред.)

Второе – это Небесная сотня, погибшая под флагами ЕС.

Третье – это военные и люди, верящие в наше европейское будущее.

Четвертое – это полностью функционирующие государственные институты в условиях полномасштабной войны.

Мне важно, чтобы в любой другой стране решение принималось с такой же уверенностью в соответствии с этими критериями. Поэтому мы желаем удачи всем участвующим в этом марафоне. Думаем о себе и не сомневаемся в своих силах.

- Вернемся все-таки в Грузию, которая решила, что отношения с Россией ей важнее санкций. В принципе, Еврокомиссия ей и отказала в предоставлении статуса кандидата. Однако отказала властям Грузии, а не народу. Почему, кстати?

- Я бы здесь сказала, что Еврокомиссия в первую очередь не отказала Украине. Это самое главное. Потому что мы с трудом прошли весь этот путь. И, как я уже говорила, есть какие-то очевидные вещи, которые не нужно даже обсуждать по поводу ценностей и преданности украинцев, Украины и украинской власти евроинтеграции. Это основа демократии, когда власть не может и не должна сидеть на двух стульях. Ты либо исповедуешь ценности и двигаешься в их направлении, либо наоборот, и тогда не получаешь никаких решений. Конечно, мне досадно, что такое решение не было принято в отношении Грузии, потому что речь идет именно о людях, которые верят, которые уже знают, что такое жить в реформированной стране без коррупции, без российского влияния, в стране, которая пережила войну. Еврокомиссия в первую очередь предоставила Грузии европейскую перспективу. Мы очень надеемся, что рекомендации, представленные в заключении, заставят немного проснуться лидеров в правительстве и парламенте Грузии, и, получив этот второй шанс его использовать.

– Если мы уже заговорили о санкциях, когда ЕС может принять седьмой пакет и что там будет? Дмитрий Кулеба уже сказал, что не будет газового эмбарго. Но мы надеемся, что когда-нибудь оно все же будет.

– Газовое эмбарго точно будет. Я соглашаюсь, что эти переговоры и это решение требует определенного времени. И действительно, мы поддерживаем сам факт, что в седьмом пакете не будет газового эмбарго, потому что важно поддерживать постоянное санкционное давление и не давать возможности в частности тем лицам, которые подпадают под индивидуальные санкции, пока ведутся переговоры, приспосабливаться и выводить свои активы. Потому есть определенный режим секретности. Но информация в определенных кругах циркулирует. Это будут санкции, относящиеся к российской инфраструктуре – портам. Это опять-таки будут индивидуальные санкции. Мы также хотели бы видеть санкции по блокированию в России определенных электронных сервисов, которые могут использоваться как способ обхода санкций. И, конечно, мы давали предложения по введению санкций против русскоязычных телеканалов, как элементов пропаганды. Часть этих предложений была учтена в шестом пакете. И мы надеемся, что подобная динамика будет продолжена в следующих пакетах санкций. Но как только начнут внедряться санкции по запрету нефти с РФ и европейский рынок перестроится, это будет первым знаком, что это было правильное решение. Кризис пройдет и тогда станет очевидным, что решение и о газовом эмбарго не так страшно и тяжело, как казалось с самого начала. Так же, как это касалось нефти.

- За первые 100 дней войны на экспорте ископаемых топлив Россия заработала почти $100 млрд. В принципе, с такими доходами Россия эту войну может продолжать долго. В ЕС понимают, что финансируют войну против Украины?

– Абсолютно. Я собственно им так прямо и говорю. И это очевидная правда, о которой нужно иметь смелость говорить в глаза. И нужно обладать смелостью ее услышать и действовать дальше. Эта информация о заработке России от продажи нефти и газа неприятна для нас. Но это последний крупный заработок России. Ведь перед внедрением нефтяного эмбарго, а вы знаете, что это продолжались переговоры, большинство стран пыталось закупить как можно больше продукции, защищая себя, своих граждан и свой рынок. Но решение о нефтяном эмбарго уже принято. Оно будет постепенно внедряться. Но такая сверхприбыль едва ли не последняя, которую Россия получила от нефти.

– На прямую военную помощь Украине ЕС уже выделил 2 млрд евро. Планируется ли очередной пакет на 500 млн евро и когда?

- Более того, я скажу, что решение о военной помощи не принималось ЕС никогда ни в отношении собственных стран ЕС, ни в отношении третьих стран вне ЕС. Это действительно историческое решение. Но оно носит более политический характер. Это не прямые средства, которые идут Украине, чтобы мы закупали необходимое оружие. Это денежные средства, за счет которых возмещаются расходы стран ЕС. Достаточно сложный механизм, но политически очень эффективен. Координацию осуществляет верховный представитель ЕС по иностранным делам Жозеп Боррель, напрямую общающийся со странами-членами, и для нас это дополнительный адвокат и лоббист по получению тех видов вооружений, которые нужны нам. Мы хорошо структурировали процесс. Возмещение и финансирование из этих 2 млрд евро идет исключительно на нужды, которые являются ключевыми для нас. Это противотанковое оружие, артиллерия, танки, бронированные машины, системы ПВО. Поэтому этот инструмент эффективен. Думаю, что финансирование будет увеличиваться. Я не могу сейчас анонсировать дополнительные 500 млн. евро. Но мы сделали первый шаг и уже через три месяца в четыре раза увеличили это финансирование. Поэтому она будет наращиваться, как и скорость поставок оружия.

– Особенно от Германии… Мы на пороге не менее исторического саммита НАТО в Мадриде. Зеленский там будет лично? Выходит, это будет его первая заграничная командировка с начала войны?

- На сегодняшний день президент Украины является верховным главнокомандующим воюющей страны. Потому его визиты за границу не рассматриваются. Более того, на саммите НАТО не будет принято никаких решений, которые могли бы потребовать его личного присутствия. Мы будем говорить об обновленном пакете помощи Украине. Но это тот самый пакет, который бы и так был принят независимо от того, есть ли у нас война или нет. Это такая немного и приятная, и грустная история.

Не могу назвать этот саммит историческим. Сама хронология принятия стратегических документов НАТО, а в Мадриде будет принята Стратегическая концепция, не дает ответа вообще на эффективность этой организации как таковой. Последняя Стратегия НАТО была принята в 2010 году. Она не пересматривалась ни в 2014 году, ни в 2018 году, когда Россия совершила акт агрессии в Черном море, а Украина ввела военное положение на определенной территории, ни с началом гибридных войн, ни даже 2020-2021 гг., когда эта стратегия должна быть утверждена, но этого сделано не было.

И сегодня, когда будет проходить саммит в Мадриде, эта стратегия не даст нам ответа ни на один из вопросов, касающихся стратегического компаса безопасности как в Европе, так и за ее пределами. Поэтому думаю, что историческим этот саммит назвать нельзя. И мы думаем, что по результатам этого саммита следует серьезно переосмыслить скорость, эффективность вообще организации с точки зрения настоящего игрока на политической арене Европы. Есть, конечно, сильные стороны НАТО. Это и совместные учения, и взаимосовместимость, и группировка определенных армий. Это совсем эффективная история. Но сегодня я не считаю, что НАТО может претендовать на одного субъективного игрока.

– Понятно, что война будет темой номер один на саммите. Однако Украине не стоит ожидать чего-то особенного по его результатам?

- В мирное время обновленный пакет помощи, предложения Украины к стратегической концепции НАТО, программа по усилению безопасности в Черном море – это была бы огромная победа. Мы над этим работали круглый год, готовясь к мадридскому саммиту. А сегодня наша задача – закончить войну, не допустить новую войну в Украине, развязанную РФ, стать сильнее и получить гарантии безопасности. Сегодня у нас нет информации о том, что любое из решений на саммите этому будет способствовать.

– Что-то мы давно не говорили о ПДЧ. Украина уже фактически перешла на стандарты НАТО – натовское оружие. Мы уже укрепляем безопасность Североатлантического союза. Однако получить ПДЧ, я уже не говорю о членстве, вообще реально, пока рядом с нами Россия?

- Вы сами ответили на свой вопрос. Мы уже переходим на стандарты НАТО без ПДЧ. Более того, мы имплементируем стандарты НАТО прямо на поле боя. Не каждый солдат армии стран НАТО имеет такой опыт, как сегодня ВСУ. Потому это возможно. Но главная наша задача – получить гарантии безопасности и завершить войну. Если Альянс готов выступить гарантом безопасности Украины, обычно мы будем рассматривать это решение в любом формате.

А что касается ПДЧ и членства Украины в НАТО, мы уже настолько четко, явно и аргументированно подтвердили свой евроатлантический курс, даже закрепили его в Конституции, внедрили и решения СНБО о безотлагательных мерах, и законодательство мы принимали, и на стандарты переходили, и Годовые национальные программы. выполняли, и финансирование на армию увеличили… Кстати, в процентах к ВВП, думаю, что страны Альянса не могут похвастаться такими же расходами, как Украина. Поэтому ответ должен давать не Украина, а страны Альянса. Все возможные сценарии и настройки мы предложили и выразили готовность. Страны НАТО сегодня ответа нам не дают. Более того, демонстрируют неготовность вообще подходить к этому решению, как к снаряду.

- Напоследок спрошу об восстановлении Украины. От ЕС мы постоянно слышим какие-то планы, суммы и т.д. А как насчет амбициозного "плана Маршалла" для Украины?

– Так и будет. Мы попросили именно Еврокомиссию, как доверенного и проверенного годами партнера Украины, вместе с украинскими властями скоординировать усилия по восстановлению и прямой финансовой помощи. Есть и США, и группа G7, и МВФ, и другие финансовые организации. То есть мы хотим подходить к этому комплексно.

И собственно наша концепция предполагает:

покрытие краткосрочного дефицита украинского бюджета;

текущее восстановление и реконструкция в городах, пострадавших от авиаударов, и деоккупированных, из которых забралась Россия;

огромный и крупный план реконструкции.

Под последним уже мобилизуются ресурсы. Мы будем создавать платформу с финансовыми организациями и план такого обновления, который мы начнем разрабатывать с июля. Но нам еще предстоит решить несколько вопросов, касающихся того, что такое "план Маршалла", и когда начинать его реализовывать. Ведь очевидно, что никто не будет бронировать средства, не зная когда закончится война.

Подробнее читайте на ru.tsn.ua ...